Беда на высоких каблуках - Страница 6

– Когда я увижу Алана, – сказала Брэнди, – я попытаюсь ему разъяснить, что нужно быть более чутким к моим потребностям. – Она попыталась сказать это шутливым тоном. – Нельзя иметь все сразу. Надо выбирать что-то одно. И я прекрасно понимаю, что он может быть слишком занят. Наверное, Алан забыл, что я переезжаю на этой неделе. И потом, наша страсть способна выдержать небольшую разлуку.

– Хм… А вот мы в первые годы, когда были с твоим отцом в постели, просто сгорали в пламени страсти.

– Гм… – Брэнди отодвинула телефон от уха. – Мама, не надо мне это рассказывать!

– Вам с Аланом рановато быть такими сдержанными в отношениях. – В голосе Тиффани чувствовалось оживление. – Вот поэтому тебе необходимо новое платье!

Брэнди тяжко вздохнула.

– Я подумаю над этим.

– И еще тебе надо осветлить волосы, дорогая. Чтобы не быть тусклой, как мышь.

«Не мешало бы их для начала помыть», – подумала Брэнди, глядя на секущиеся кончики своих волос. Видела бы ее сейчас Тиффани – ее хватил бы удар.

– Послушай моего совета, Брэнди, осветли волосы.

В трубке раздались резкие звонки. Кто-то звонил по второй линии. Слава Богу!

– Тиффани, у меня звонок на второй линии, я должна послушать. – Брэнди отключила свою мать и отрывисто сказала в трубку: – Алло?

– Брэнди?

Это Алан.

– Да, Алан, я узнала твой голос. Подожди, дай мне секунду закончить разговор с мамой. – Брэнди перешла на спокойный тон. – Алан, обещай мне, что останешься на линии.

– Обещаю, – сказал он.

Великолепно. Это будет один из тех разговоров. Но она не позволит Алану отделаться от нее, чтобы потом он мог говорить, что кому-то экстренно потребовалась медицинская помощь. С ним и раньше это бывало, но на этот раз ей действительно нужно серьезно поговорить с ним.

Брэнди вернулась на первую линию к матери.

– Легок на помине! Это он! Позволь, я поговорю с ним, мама. Я продолжу с тобой позже!

Брэнди оборвала Тиффани посреди ее прощальных слов и переключилась на линию Алана.

– Где ты был? – спросила Брэнди. – Я беспокоилась!

Это звучало лучше, чем: «Я сердилась на тебя».

– Я в Лас-Вегасе. – Обычно четкий, с Массачусетсом выговором голос Алана весь вибрировал от какой-то мучительной эмоции.

– В Лас-Вегасе? – повторила Брэнди. Какая же она глупая! Ничего не заподозрила. – Что случилось? Кто-то заболел или что-то еще?

– Заболел? А лучше ты ничего не могла предположить? – Для штиля среди штормящего моря это было слишком. Алан говорил в повышенном тоне, что ему не было свойственно. – Моя девушка беременна. Я только что женился. И это все ты виновата.

Глава 3

Брэнди тупо сжимала в руке телефон и оглядывала свое новое жилище, которое она арендовала за огромные деньги, чтобы быть ближе к медицинскому центру Алана. Она пыталась осмыслить сообщение. И… не могла.

Вообще Брэнди была сообразительной девушкой. И к тому же адвокатом. Слова были ее оружием и ее инструментом. И все же она не могла ничего понять. Здесь произошла какая-то накладка. Какая-то ошибка – не иначе.

– Алан, ты что, пьян?

– Разве что самую малость. Я был вынужден выпить для храбрости, прежде чем тебе позвонить. Ты считаешь меня подлецом?

Подлецом? Да она, как выясняется, о нем ничего не знала.

– Алан, я не могу взять в толк. Так у т-тебя есть подружка?

– Уже нет, – сказал Алан. – Теперь она – моя жена. Я же сказал, что ничего этого не случилось бы, если бы ты переехала в Чикаго тогда же, когда и я.

В этом было еще менее разумного, нежели в чем-либо из ранее сказанного.

– Но я поступила на юридический в Вандербилте, а ты – в Чикагский университет. Как бы я защищала свой диплом, если бы поехала с тобой?

– Ради Бога, не надо, Брэнди. Я скоро стану врачом. Неужели ты думаешь, я не смог бы тебя обеспечить?

– Я полагаю, дело не в том, смог бы ты меня обеспечить или нет, – сказала Брэнди. – Мне хотелось реализовать себя в работе. Ты и сам говорил, что разделяешь мое желание. – Отупение постепенно проходило. Алан был женат. Женат.

– О, бла-бла-бла.

– Ты с кем-то спал на стороне, – продолжала Брэнди.

Женился, когда ребенок был уже на подходе. И это Алан! Парень, который пользовался презервативом и одновременно настаивал, чтобы она тоже применяла противозачаточные препараты.

– Да, как на стороне, так и спереди и сзади… – пробурчал Алан. – Пойми, я этого совсем не хотел. Но она забеременела, и я должен был на ней жениться. Не хочу, чтобы меня называли подонком.

– А со мной ты поступил благородно, – сказала Брэнди с горечью в голосе.

Алану ее слова явно не понравились, и он заговорил более резким тоном, продолжая свои гнусные мелочные инсинуации:

– Будь ты чуть менее холодна, меня было бы не так легко поймать на удочку.

– Чепуха! – сказала Брэнди. Временное отупение прошло, и ее начал распирать гнев. – Я не виновата, что ты не мог держать свои штаны застегнутыми. И не принимаю вину на свой счет.

– Алан-н-н, – послышался в трубке женский голос.

– Это она? – спросила Брэнди.

– Да, – с досадой сказал Алан. – Это Фон.

Но его неудовольствие, будь он неладен, доставило Брэнди легкий комфорт.

– Алан-н-н, не забудь… – услышала Брэнди. Но разлучница, вероятно, прикрыла трубку рукой, потому что теперь Брэнди различала лишь тихий шепот.

Потом снова резко заговорил Алан. Имитируя оскорбленное самолюбие, он разразился потоком слов. Он всегда говорил с Брэнди тоном доктора, дающего совет пациенту.

Почему она не раскусила его раньше? Как можно было не понимать, почему он не занимался с ней сексом? Отнюдь не из-за своей чрезмерной усталости, а потому что это его не интересовало. И потому, что он… получал удовлетворение на стороне?